Русский инженерный театр АХЕ, сочиненный художниками Павлом Семченко и Максимом Исаевым, на NET – один из беспроигрышных номеров. АХЕ отлично знаком нашей фестивальной публике и вдобавок регулярно выставляется на международную витрину, где современных российских трупп – раз, два и обчелся. А питерских иллюзионистов очень удобно возить по миру: они изобретательны, в меру загадочны, остроумны, кажется, ни на кого не похожи и не требуют перевода – язык АХЕ исключительно визуальный. Их спектакли так часто сравнивали с алхимией, что теперь название “Фауст в кубе” выглядит чем-то само собой разумеющимся. АХЕ обожают изобретать из подручных средств диковинные конструкции и лукаво играть с символикой ритуалов, так что от истории Фауста им было не отвертеться.
Гете в этой истории еще не ночевал: Фауст не философ, а чернокнижник, а символический ряд так герметичен, что без разъяснений сам Мефистофель ногу сломит.
На сцене, как всегда у АХЕ, много сложносочиненной красоты: багровые портьеры как будто из линчевского “Твин Пикс”; большой куб, раскрывающийся так и сяк на манер головоломки; театр адских теней и натуральные мексиканцы в сомбреро (их труппа так и называется: Linea de Sombra – “линия тени”); пенопластовые женские фигуры, которые можно резать как арбуз (сердцевина у них красная); дымы, шумы, куклы, вино, платье-саркофаг et cetera – писать по-русски “и так далее” в этом случае как-то рука не поднимается.
Первые минут десять я пытался все это расшифровать, потом от стыда за собственную глупость чуть было не уснул, но уже на пороге дремоты, в которой “Фауста в кубе” смотреть как раз слаще всего, вспомнил, что на входе в зал всем давали какие-то бумажки. Как хорошо уметь читать! На листочке с заголовком “Глоссарий к спектаклю” все замечательным образом разъяснялось: “Фауст – человек и наблюдатель. Тяготится Маргаритой” (в самом начале пара на сцене действительно танцевала танго, причем мужчина все время отталкивал женщину). “Для избавления от нее находит помощников”. Ага! “Маргарита – душа и хранитель Фауста. Мефистофель – неудачник, элементарное зло”. Ну вот и славно: невербальный театр с глоссарием – хорошая шутка.
Были, кстати, у АХЕ чудесные спектакли, в которых образы не требовали никаких комментариев. Но радует, как мало, в сущности, нужно слов, чтоб не глядеть на сцену как в афишу коза. “Духи – шуты зла”, “платье-саркофаг – мучительный плен души”. Нет-нет, это кристально ясный спектакль.
Куб – третья степень.
Источник: Ведомости
Автор: Олег Зинцов
1 декабря 2016