Московские приключения театра АХЕ
Фестиваль NET закрылся спектаклем Русского инженерного театра АХЕ. Его создатели, петербургские художники, по большей части работающие за рубежом, экспериментируют с цветом, пространством, звуком: профессиональному, вышколенному в театральной академии актеру в их работах места нет. АХЕ — это хаос из старых чемоданов, коротких штанов, париков и клоунских носов, неожиданно складывающийся в гармонию; это загадочное, как головоломка, действо, оборачивающееся интерпретацией классического мифа. Это полыхающий на сцене открытый огонь, инсталляции, рождающиеся на глазах у зрителя картины: исполнитель становится знаком, спектакль рассказывает о архетипических, лежащих в основе всего вещах. Одним словом, мы имеем дело с маленьким чудом — тем, кто не любит современный театр, стоит сходить на АХЕ.
Этот спектакль называется «Plug and Play», в нем ахешники шутят. Во время прошлого приезда в Москву они показывали его в клубе: публика усердно угощалась в баре, исполнители подсаживались за столики, местом действия стала вся прокуренная и переговаривающаяся комната. (Перед спектаклями АХЕ зрителей просят не отключать мобильные телефоны.) Когда АХЕ принял участие в клубной программе фестиваля NET, в Центре Мейерхольда выстроили небольшой помост, перед ним поставили столы для гостей, сзади расположились обычные зрители. Желающим наливали — у дверей стоял стол с бутылками. Но вольной клубной атмосферы здесь, разумеется, не было.
Исполнители показывают, зрители смотрят. Они шутят — и публика посмеивается. Перформанс стал похож на неведому зверушку, втиснутое в театральный зал цирковое представление.
Бородатый человек в строгом пиджаке поливает себя из маленькой бутылочки и начинает полыхать высоким оранжевым пламенем — через секунду он подожжет шляпу и нахлобучит ее на голову наяривающему на ударных музыканту. Третий персонаж рисует на белом заднике закаляки — вскоре они превратятся в уродца, к концу спектакля тот станет звероподобным чудовищем, дующим в рог. А поджигатель не унимается.
Он натирает пеплом лицо, подносит спички к скульптурной композиции из сарделек (те взрываются, как петарды), затем вонзает нож в свою грудь. Человек стряпает: он нарезает висящий у него на шее хлеб, а затем принимается за свой половой член. Этот чудесный орган изображает прикрепленное к дощечке сало — кулинар крошит его на мелкие кусочки. Время от времени зрители стреляют в него из рогатки. Здесь общение с залом и заканчивается. Смотреть на эти безумства не особенно интересно. В них надо участвовать — но спуститься в зал, смешаться с сидящими бок о бок людьми и растормошить их повар и его помощники не могли.
Нынешнее московское представление имело небольшое отношение к настоящему спектаклю АХЕ. Каков он на самом деле, стало видно в финале, когда перемазанный сажей, растрепанный повар начал кормить зрителей. Тем, кто устроился перед сценой, достались кусочки с тарелки, а с залом герой обошелся по другому — он брал длинную палку с зажимом, вставлял в него стаканчик водки и закидывал эту удочку в зал. Таким же образом публика получала закуску: отсмеявшись, зрители чувствовали себя участниками древнего ритуала — они принимали хлеб-соль и становились побратимами.
Затем залу раздали красные и желтые перцы, музыкант шустро разделся до трусов, бешено забарабанил, а из зала в него полетел град разноцветных овощей.
Вот тут-то произошел и plug, и play: люди подключились к происходящему и превратились в соавторов действа. У ахешных безумств есть цель: зрители должны перестать быть зрителями. На NETe волшебство произошло минуты за полторы до финала, но эти секунды стоили предшествовавшего часа.
Источник: Газета
24 ноября 2003 года