В Музее Ф. М. Достоевского прошли представления спектакля Русского инженерного театра АХЕ «Mr/Carmen». На премьере побывал Михаил Трофименков.
Первое время публика пыталась разобраться, кто из облаченных в хасидские черные наряды актеров – Кармен, а кто – Хозе. Максим Исаев или Павел Семченко? Который в юбке или который с серьгой? Тот, кто, скинув шляпу, окажется лысым, или тот, кто явит миру огненно-рыжую шевелюру? Потом народ успокоился, догадавшись: они оба – Кармен и оба – Хозе. Или, точнее, никто не Кармен, никто не Хозе. Просто два скучающих демиурга, ведущие бесконечную и все более азартную карточную игру, решают на спор разыграть миф о роковой женщине и безумной любви. Сначала демиурги делают ходы по очереди, потом, стервенея, мечутся по сцене в дисгармоничном балете, влезают в шкуру персонажей до полной гибели всерьез.
Гибели сначала почти комической: актер раз за разом пытается всадить нож в деревяшку с именем Кармен, которую держит его партнер, а когда это не получается, вырывает у него плашку и деловито-истерично пилит ножовкой. Затем гибель становится изысканно-китчевой. Рыжий Максим Исаев, что твой «М. Баттерфляй», кокетливо накрашивает на авансцене губы, прежде чем уснуть вечным сном. Лысый Павел Семченко театрально умирает на заднем плане: не прекращающая движения веревка вытягивает у него из-за пазухи алый плат сердца.
Так всегда у АХЕ: миф, об Эдипе ли, о сотворении ли человека, о Кармен ли, словно сочиняется на глазах зрителей. С одной стороны – почти балаганные приемы, грубое, прямое действие на зрителя, с другой стороны – острое ощущение, что происходящее на сцене, конечно, шутка, но шутка всерьез разошедшихся богов, которым лучше под горячую руку не попадаться.
Как ни парадоксально, в бессловесном спектакле главными действующими лицами оказываются слова: имена Кармен и Хозе, которые пишут демиурги. На клеенке – спреем, на ладони – светом, на бумаге – хлебом, на деревяшке – гвоздями, по воздуху – огоньком сигареты. Слова обретают удушливую физическую реальность, особенно ощутимую в немом мире, когда один из игроков катается по сцене, телом затирая в кляксу огромные черные буквы «Кармен», бесстыдно заголяя толстые ляжки. И пусть смысл многих действий понятен лишь знатокам симпатической магии, относительно смысла происходящего сомнений не возникает. Да, это история Кармен.
Дальнейшая судьба АХЕ тем не менее тревожит: не станут ли они жертвами вековечной болезни русских художников – комплекса демиургов? Заключается она в том, что – чаще всего стараниями свиты – художник утрачивает самодостаточность и примеряет – уже не на сцене, а в социуме – маску гуру, философа. «Mr/Carmen» – азартное, изобретательное, завораживающее действие, театр в изначальном смысле слова. Это магия, но магия зрелища, а не ритуала. Боже упаси, если спектаклям АХЕ навяжут статус сакрального действа для посвященных. Именно в эту сторону тянет театр и как бы многозначительная, иногда удачно совпадающая со сценическим действием, но чаще всего просто заунывная музыка Вячеслава Гайворонского. Симптом опасного крена – беспрецедентный скандал, который администрация закатила фотокорреспонденту Ъ за то, что он, естественно по предварительной договоренности, фотографировал спектакль и тем самым мешал зрителям проникнуться значительностью происходящего. Крайности смыкаются, но чудно, когда директор авангардного театра ведет себя, как телохранитель Филиппа Киркорова.
Автор: Михаил Трофименков
Источник: Коммерсантъ — Gif.ru
17.03.2004
